Героя Таджикистана академика Бободжана Гафурова до сих пор помнят в стенах Института востоковедения РАН.
В Москве на улице Рождественской стоит старинное усадебное здание XVIII века, где находится Институт востоковедения РАН, чьим директором на протяжении более двадцати лет был, пожалуй, самый известный на сегодня таджикский академик Бободжан Гафуров.Память о Гафурове до сих пор живет в стенах ИВ РАН. При входе в дирекцию на стене висит его тканый портрет.Гафуров был назначен на пост главы института после недовольства руководства КПСС предыдущим руководителем Александром Губером. В ЦК считали, что институт не справлялся со своей задачей подготовки квалифицированных востоковедов для нужд советской внешней политики.
Кроме того, по мнению партийного руководства, после смерти Сталина и знаменитого XX съезда КПСС в стенах института началась недопустимая вольница, сопровождаемая антипартийными выступлениями. Такого власти терпеть не могли, и на место Губера был назначен бывший первый секретарь ЦК Компартии Таджикистана.В юбилейном издании Института востоковедения о Бободжане Гафурове пишут так: “Сколько бы неожиданной ни показалась смена серьезного карьерного ученого Губера на номенклатурного академика Гафурова, последний показал себя незаурядным организатором науки, уравновешивающим ученую вольницу и партийный заказ”.Действительно, в 1941 году Бободжан Гафуров защитил кандидатскую диссертацию о движении исмаилитов, а в 1947-м выпустил книгу “История таджикского народа в кратком изложении”. То есть, несомненно, мог считаться авторитетным ученым.В то же время Гафуров к 1956-му уже почти двадцать лет находился на партийной работе и имел немалый аппаратный вес. Достаточно сказать, что одной из косвенных причин закрытия Московского института востоковедения (МИВ) стало письмо Гафурова к Георгию Маленкову о том, что выпускники МИВ демонстрируют слабое знание изучаемых языков.После того как Гафурова “бросили на науку”, он принялся за дело с невиданным энтузиазмом и размахом. Не зря до сих пор востоковеды, выпускники ИВ РАН отмечают, что именно при нем произошел небывалый подъем института.Бободжан Гафуров добился дополнительной финансовой поддержки для института и кадровых “инъекций” – теперь сотрудники на регулярной основе могли выезжать в страны изучаемого языка. Развивался научный обмен, ведь по инициативе Гафурова была проведена первая Всесоюзная конференция востоковедов СССР. В течение первого же “гафуровского” года число научных и научно-технических сотрудников выросло почти вдвое: со 185 до 338 человек.Некоторые недоброжелатели говорили о Гафурове (в основном, после его смерти), что таджикский академик в Институте востоковедения был послушным исполнителем воли ЦК, поддерживающим любые начинания власти, механическим функционером, для которого воля партии была важнее судьбы сотрудников университета.Но на самом деле было ровно наоборот: Гафуров одним из первых увеличил штат сотрудников института из числа ученых, пострадавших во времена сталинских репрессий и реабилитированных после XX съезда партии.Так, в 1956-м в ИВ АН СССР был принят на работу востоковед-фронтовик Ю. В. Ганковский, арестованный в 1947 году. Тогда же в институт вернулся индолог Ростислав Ульяновский, арестованный еще в 1935-м, после убийства Кирова. И потом еще три года бывший “враг народа” занимал должность заместителя института.Что касается защиты сотрудников, то в юбилейном сборнике, посвященном 200-летию института, приводится рассказ доктора наук Ирины Смилянской, демонстрирующий безукоризненную работу морального компаса Гафурова во время кампании по борьбе с “безродными космополитами”, когда власть из-за конфронтации с Израилем на Ближнем Востоке намеренно подогревала антисемитские и антисионистские настроения.”Первый шаг Гафурова был совершенно знаковый. Из отдела Орбели (академик Иосиф Орбели) поступила бумажка в ленинградский райком от черносотенных сотрудников. Было это письмо о том, что слишком много евреев набрано в институт и что это уже еврейская лавочка, а не институт. Орбели был обескуражен, не знал, как действовать, и обратился к Гафурову как к опытному политику. Гафуров поехал туда, выступил на общем собрании. Говорят, он сказал так: “Вот сегодня вы говорите, что это еврейская лавочка, а завтра скажете, что это армянская лавочка, а потом скажете – таджикская лавочка. А как же дружба народов?”
Гафуров вывел Институт востоковедения на качественно новый уровень: это был не только интеллектуальный центр, а и одно из главных политических мест страны, которое посещали первые лица и высокие делегации из Азии и Африки.Во всем мире Гафуров известен как крупный ученый-историк и автор первого комплексного труда по истории Таджикистана, в котором была окончательно опровергнута теория о том, что ираноязычные народы Центральной Азии являются пришлыми. Книга “Таджики” совершила революцию представлений об этом народе не только в мире, но и в самом Таджикистане. В республике именем Гафурова названы поселок, район, университет, различные улицы и проспекты. Академик также изображен на национальной банкноте 50 сомони. В родном крае ученого уже более 20 лет действует музей и центр “гафуроведения”, где изучается его жизнь и наследие.